Всё промелькнуло и растаяло, 
мать ходит по двору с клюкой, 
а нарекли меня Виталием, 
недаром жизненный такой.

Она была в девчонках Духовой,
отец в войну был офицер,
Пою страдающего духа я,
а взгляд тяжёлый, как в прицел.
 

* * *

В санатории на танцах
нет привычной толчеи.
Мне денёк один до поезда
всего-то.
Думал в номере остаться,
с сахарком гонял чаи,
но пришел-таки,
и вот берёт зевота.
Всё кончается.
Другие начинают свой разгон.
Я для них как отдалённый
старый финиш.
И расталкивать на старте
их теперь уж не резон,
потому что их забег
ты не осилишь.